Мужчина, который забыл свою жену - Джон О`Фаррелл

— Надо же, девочка! Теперь в твоем доме целых два существа, которых ты не в состоянии понять.

— Кстати, как поживает Мэдди? — отважился спросить Гэри, глядя на воткнувшийся рядом с его ногой дротик.

— Отлично! Конечно, пока рано делать выводы. Но мы оба стараемся и, думаю, по-настоящему счастливы.

— Это хорошо. — Он отхлебнул из кружки. — Выходит, она так и не догадалась, что её папаша выдумал всю эту чушь про ложную память?

— Что-о-о?! — Челюсть у меня так и отвалилась от столь чудовищного предположения.

— Вот только передо мной не надо! — Гэри не скрывал отвращения. — Мы оба знаем, что ты трахал эту француженку. Помню, как ты хвастался мне. Да уж, он постарался, старина Рон, с этой кучей фальшивых ксерокопий и выдуманными психиатрами. Трогательно, что он зашёл так далеко, лишь бы соединить вас…

Очередной дротик чудом не задел меня.

— Ты хочешь сказать… Так я всё-таки…

Меня затошнило. Всё вернулось на круги своя?

Должен ли я рассказать ей или жизнь во лжи — единственный возможный выход? К счастью, мне так и не пришлось выбирать, ибо мгновением позже Гэри дико заржал, расплёскивая пиво.

— За двадцать лет ты ничуть не изменился! Как был доверчивым лопухом, когда мы познакомились, так и остался лопухом! Ох, видел бы ты свою рожу!

Я сумел выдавить естественную улыбку, используя мимические мышцы, предназначенные для грубой брани. Молодые игроки в дартс уступили место старикану в очках с толстенными стеклами, и мы сочли за благо переместиться к стойке.

Наутро в школе я слегка отклонился от программы и расписания, затеяв философскую дискуссию на последнем уроке в одиннадцатом классе.

— Итак, история, которую мы изучали весь год, — подлинная история, по вашему мнению?

— Ну да, потому что иначе это не история.

— Но кто сказал, что это правда?

— Правда, потому что так оно и было.

— Или это «правда», потому что все думают, что так оно и было? Письмо Таники в газету о подлинных обстоятельствах гибели её отца и большая статья, рожденная этим письмом, — это ведь изменило официальную историю, разве нет, Таника?

— Верно, а ещё мы собираемся посадить дерево и поставить табличку внизу. Вы придёте, сэр?

— Почту за честь.

Полгода назад подобный диалог вызвал бы свист в классе и язвительные насмешки, мол, Таника втюрилась в Ёршика-Вогана, но, похоже, сейчас всё это осталось позади.

— Видите ли, это вопрос восприятия. Если дерево в лесу падает, но никто не слышит его падения, был ли звук?

Пауза, во время которой класс напряженно обдумывал проблему.

— А что, дерево Таники уже рухнуло?

— Нет, Дин. Попробуй поразмыслить. Вопрос в том, действительно ли то или иное событие происходит, или оно происходит, потому что мы воспринимаем происходящее?

— Может, ей поставить что-нибудь вроде заборчика вокруг?

— Иногда нам кажется, что мы помним о чем-то, но на самом деле просто придумали это, потому что ложные воспоминания нам приятнее. То же касается истории…

— Не, — перебил Дин, — в истории я никогда ничего не помню.

— Сознательно или подсознательно мы все искажаем происходящее с нами, в зависимости от собственной точки зрения. Правительства, страны и отдельные люди.

— Как — даже Википедия?

— Даже, как ни невероятно это прозвучит, Википедия.

— То есть всё, чему вы нас учили, может оказаться большой кучей дерьма?

— Я не стал бы формулировать столь категорично. Хочу лишь сказать, что история — это не то, что в действительности случилось. История — это… старая добрая байка.

Вечером мы с Мэдди сидели на своей крошечной терраске. Медленно смеркалось. Мы прогнали детей от телевизора, запретив им в сотый раз смотреть «Друзей», и они теперь смотрели «Ошибки Друзей» в YouTube. Сад был весь в цвету, причём каждый цветок разломан надвое благодаря футбольному мячу Джейми; газон приобрел идеальный вид — ровного коричневого цвета, поскольку дети и пёс совместными усилиями вытоптали всё до единой травинки. Зеленые попугайчики с истеричными криками носились над крышами — видимо, никак не могли взять в толк, каким образом они очутились в Южном Лондоне.

— Линда с маленькой сегодня возвращаются домой.

— Ух ты! Не представляю, как их семья выдержит грядущие трудности.

— Уверена, они прекрасно справятся, — успокоила Мэдди. — У Гэри наверняка есть для этого дела специальное приложение на айфоне.

— Ха! Мне бы тоже не помешала такая штука. GPS-навигатор, чтобы определить, куда меня занесло в этой жизни…

— Думаю, секрет в том, чтобы найти, что делает тебя по-настоящему счастливым. А потом пить это в умеренных дозах каждый вечер. — Она отхлебнула из бокала и расслабилась, демонстрируя эффект.

— Надо будет рассказать одиннадцатому классу.

— Тебе, кажется, в последнее время очень нравится твоя работа.

— Ага, а сегодня у нас была крайне интересная дискуссия. О природе истории. Довольно экзистенциально получилось, кстати. Они хотят быть уверены в том, что происходило в действительности.

— М-м, полагаю, ты не лучший эксперт в этой области.

— Справедливо. Но, полностью утратив прошлое, понимаешь, как устроен этот механизм. Целые страны затевают войны из-за искажения истории; супружеские пары разводятся, потому что накопилась горечь обид за поступки, которые происходили вовсе не так, как они их запомнили.

— Что это, предложение Вогана для решения проблемы разводов? Хроническая амнезия, чтобы, просыпаясь, не узнавать того, кто рядом с тобой в постели?

— Ну, для этого амнезия не обязательна. Достаточно веб-сайта свингеров. Нет, я просто хочу сказать, что у тебя есть твоя версия прошлого, а я теперь обрел свою, и мы должны уважать различия.

— Ты, наверное, не вспомнил, что обещал мне гладить бельё до конца дней…

— Странно, но этот фрагмент пока не восстановился. Но зато у меня есть очень яркое воспоминание, как мы договорились, что всякий раз, когда моя очередь готовить, я буду заказывать карри с доставкой.

— Нет, это определённо ложная память.

— Проклятие!

— Кхорму{9} с цыплёнком, пожалуйста.

Она потянулась налить мне вина, но я прикрыл пустой стакан ладонью:

— Больше никакого алкоголя — помнишь?

— Ой, прости. Старые привычки умирают медленно.

Она нечаянно задела донышком бутылки мою руку, стакан выскользнул и раскололся на две половинки.

— Черт! Прости.

— Да нет, это я виновата, толкнула тебя под руку.

— Нет, я сам виноват, должен был держать крепче.

— Да нет же…

Мы оба прыснули. Я аккуратно собрал осколки.

— Погоди, пройдет несколько месяцев, и я буду уверен, что виновата была, безусловно, ты.

— А через десять лет я буду утверждать, что ты расколотил стакан, швырнув его в меня в приступе гнева.

Где-то хихикнула Дилли — наверное, её развеселила компьютерная игра.

— Через десять лет! Думаешь, мы продержимся вместе целых десять лет?

— Может, да. А может, и нет. — Она вытянула босые ноги и удобно устроила их у меня на коленях. — Кто знает, что скрывает прошлое?

Рыжеволосая девушка вошла в студенческий бар.

Никогда в жизни я не видел такой красавицы, и, как только она села, я тут же пристроился неподалёку — в надежде, что она обратит внимание на первокурсника, торчащего прямо перед ней. Я вытащил из сумки новёхонький учебник, но решил, что начинать с первой страницы неразумно, гораздо солиднее будет выглядеть, если я раскрою книгу ближе к финальной части. Строчки расплывались перед глазами, и каждые несколько минут я посматривал в её сторону.

— Вы читаете такие серьёзные научные книги, — заметила она в конце концов.

— Вы про эту? О, это просто для развлечения.

— Хм… Извините, что спрашиваю, но почему вы начали читать книгу с конца?

— Э-э, ну, я предпочитаю изучать историю именно таким образом, — смущённо покраснел я. — Знаете, не могу утерпеть, сразу хочется знать, чем дело закончится…

Она сдержанно посмеялась моему неловкому объяснению. Я заглянул на последнюю страницу и изумлённо воскликнул:

— О нет! Римляне победили!

— Вот чёрт побери! Теперь мне неинтересно читать!

— Ну простите. Кстати, меня зовут Воган.

— Мадлен… Социология.

— Какая необычная фамилия.

— Пожалуй… Что-то русское. А вы пришли на вечер экспериментальной поэзии?

— Что? А, да. Люблю это дело. Ой, вы ведь только что это выдумали, верно?

Она лукаво улыбнулась, и в тот же миг я понял, что встретил женщину, на которой хочу жениться. Потом за наш столик подсели приятели Мадлен и она представила меня: